I`m not kind. Just polite.
Вместо легенды, которую я так и не успела написать до игры.
Но у меня теперь недостаток подробностей в организме, вот и компенсирую.
читать дальше
В тридцать пять лет у человека обычно есть либо семья, либо мечта. У Эберхарта Фрая, медика, который по окончании Хайдельбергского университета к немалому удивлению немногочисленных приятелей не обрел ни покровителя, ни достойной практики, семьи не было. А о том, что побуждало его путешествовать - по сути, от одной библиотеки к другой, - он предпочитал умалчивать.
Впрочем, лет шесть назад ему случилось резко переменить свои устремления... однако, милая Анна предпочла бравого капитана городской стражи, и, переждав период острого разочарования в себе и в жизни, Эберхарт счел, что девушка была права.
В первый год нового столетия он жил в Рейтленгене, в доме вдовы Маннхейм, исцеляя почтенную женщину не столько от многочисленных хворей, которые с завидным постоянством посещали ее воображение, сколько от нервических припадков. И раздумывал, не воспользоваться ли все-таки советом профессора Айрендта, который настойчиво прочил бывшему ученику дорогу ко двору императора Рудольфа. То, что бывший император, по слухам, был болен и безумен, профессор полагал несущественным, а бурная медицинская фантазия госпожи Маннхейм утомила Эберхарта настолько, что осеннее бездорожье уже не казалось таким уж препятствием.
Но Рихтер фон Берг, который - видимо, в благодарность за бескорыстную помощь еще во времена ученичества - время от времени снабжал старого приятеля работой, как-то пришел с известием, что рекомендовал его своему дальнему родственнику, которого осенило подагрой.
- У него, бедолаги, - рассказывал Рихтер, тыкая обглоданным свиным ребром в остатки горчицы, - жена безнадежно больна рассудком. Вы поладите, я думаю.
- С женой? - рассеянно улыбнулся Фрай, которого благодарный приятель оторвал от интереснейшего трактата - точнее, от тех остатков, которые удалось спасти от плесени.
Тот расхохотался, пролив пиво на столешницу.
- Ты смотри там... Не очень-то!.. Да я ж и не о том!.. в поместье роскошная библиотека...
Простой, как свиное ребро, фон Берг, однако, недурно знал приятеля, хотя и заявлял порой, что от всяческой зауми Эберхарта у него голова трещит хуже, чем от темного крепленого пива. Потому что тот мгновенно исцелился от своей рассеянности:
- И где оно, это поместье?..
На этот постоялый двор он прибыл к ночи и планировал покинуть его наутро, чтобы ввечеру уже быть на месте. Однако, завтрак прибыл вместе с новостями.
- Господин доктор, господин фон Мессинг просил передать, что будет благодарен, если вы уделите внимание его ране.
Служанка, произнеся столь длинную фразу, которую, видимо, слишком опасалась забыть, перевела дух с явным облегчением.
- Что за рана?
- Так ведь... с лошади навернулся. Сломал, наверно..
- Что сломал? - проявил терпение "господин доктор".
"Шею..."
- Так ведь... ногу.
- Давно?
- Что?
- Давно господин фон Мессинг сломал ногу?
Он уже не удивился бы, если бы сейчас выяснилось, что упомянутый господин, к примеру, сломал ногу не себе, а лошади. И не сегодня, а полтора года назад.
- Так ведь... третий день как.
- Ну хорошо, - в кошельке звенела совсем уж неприличная мелочь, так что подагра господина фон Мекк могла немного и подождать. - Где он, этот ваш господин со сломанной ногой?
- Он не мой, - огорчилась девушка. - А господин живет в комнате под розой.
- В какой комнате?.. - на мгновение опешил Эберхарт.
- Так ведь... под розой. Да вы, верно, не знаете! прежняя хозяйка уж так цветы любила. Над каждой дверью цветок... Резчика, знаете, из Розенхайма приглашали! Так ведь... у нас и гостиница - "Роза"!
"...и крест" - едва не добавил Эберхарт, выходя вслед за провожатой из комнаты.
В коридоре он обернулся.
Полумрак скрадывал детали, но очертания цветка на притолоке были вполне узнаваемы.
- Так вот лилия, да... А вот там - фиалка, она у нас самая красивая, - охотно указала девушка на соседнюю дверь, заметив его интерес. - Ну, не самая, конечно, лучше всех - роза... но если без розы - то фиалка...
Но у меня теперь недостаток подробностей в организме, вот и компенсирую.
читать дальше
В тридцать пять лет у человека обычно есть либо семья, либо мечта. У Эберхарта Фрая, медика, который по окончании Хайдельбергского университета к немалому удивлению немногочисленных приятелей не обрел ни покровителя, ни достойной практики, семьи не было. А о том, что побуждало его путешествовать - по сути, от одной библиотеки к другой, - он предпочитал умалчивать.
Впрочем, лет шесть назад ему случилось резко переменить свои устремления... однако, милая Анна предпочла бравого капитана городской стражи, и, переждав период острого разочарования в себе и в жизни, Эберхарт счел, что девушка была права.
В первый год нового столетия он жил в Рейтленгене, в доме вдовы Маннхейм, исцеляя почтенную женщину не столько от многочисленных хворей, которые с завидным постоянством посещали ее воображение, сколько от нервических припадков. И раздумывал, не воспользоваться ли все-таки советом профессора Айрендта, который настойчиво прочил бывшему ученику дорогу ко двору императора Рудольфа. То, что бывший император, по слухам, был болен и безумен, профессор полагал несущественным, а бурная медицинская фантазия госпожи Маннхейм утомила Эберхарта настолько, что осеннее бездорожье уже не казалось таким уж препятствием.
Но Рихтер фон Берг, который - видимо, в благодарность за бескорыстную помощь еще во времена ученичества - время от времени снабжал старого приятеля работой, как-то пришел с известием, что рекомендовал его своему дальнему родственнику, которого осенило подагрой.
- У него, бедолаги, - рассказывал Рихтер, тыкая обглоданным свиным ребром в остатки горчицы, - жена безнадежно больна рассудком. Вы поладите, я думаю.
- С женой? - рассеянно улыбнулся Фрай, которого благодарный приятель оторвал от интереснейшего трактата - точнее, от тех остатков, которые удалось спасти от плесени.
Тот расхохотался, пролив пиво на столешницу.
- Ты смотри там... Не очень-то!.. Да я ж и не о том!.. в поместье роскошная библиотека...
Простой, как свиное ребро, фон Берг, однако, недурно знал приятеля, хотя и заявлял порой, что от всяческой зауми Эберхарта у него голова трещит хуже, чем от темного крепленого пива. Потому что тот мгновенно исцелился от своей рассеянности:
- И где оно, это поместье?..
На этот постоялый двор он прибыл к ночи и планировал покинуть его наутро, чтобы ввечеру уже быть на месте. Однако, завтрак прибыл вместе с новостями.
- Господин доктор, господин фон Мессинг просил передать, что будет благодарен, если вы уделите внимание его ране.
Служанка, произнеся столь длинную фразу, которую, видимо, слишком опасалась забыть, перевела дух с явным облегчением.
- Что за рана?
- Так ведь... с лошади навернулся. Сломал, наверно..
- Что сломал? - проявил терпение "господин доктор".
"Шею..."
- Так ведь... ногу.
- Давно?
- Что?
- Давно господин фон Мессинг сломал ногу?
Он уже не удивился бы, если бы сейчас выяснилось, что упомянутый господин, к примеру, сломал ногу не себе, а лошади. И не сегодня, а полтора года назад.
- Так ведь... третий день как.
- Ну хорошо, - в кошельке звенела совсем уж неприличная мелочь, так что подагра господина фон Мекк могла немного и подождать. - Где он, этот ваш господин со сломанной ногой?
- Он не мой, - огорчилась девушка. - А господин живет в комнате под розой.
- В какой комнате?.. - на мгновение опешил Эберхарт.
- Так ведь... под розой. Да вы, верно, не знаете! прежняя хозяйка уж так цветы любила. Над каждой дверью цветок... Резчика, знаете, из Розенхайма приглашали! Так ведь... у нас и гостиница - "Роза"!
"...и крест" - едва не добавил Эберхарт, выходя вслед за провожатой из комнаты.
В коридоре он обернулся.
Полумрак скрадывал детали, но очертания цветка на притолоке были вполне узнаваемы.
- Так вот лилия, да... А вот там - фиалка, она у нас самая красивая, - охотно указала девушка на соседнюю дверь, заметив его интерес. - Ну, не самая, конечно, лучше всех - роза... но если без розы - то фиалка...
@темы: бумага с буковками, пока не пришел лесник, пойманное в траве
А мне нравится.
Я попробую
Nereis
Но ведь ты у себя напишешь продолжение про очаровательную ночную тварюшку?
Гм. Предлагаю писать продолжения наперегонки.
Завтра вот пойду на работу, где мне никто не мешает, и попробую.
Вы меня вдохновляете, вы знаете об этом?
Берта.
Спасибо =)
а вот я тебя как обгоню сейчас... )
Давай-давай
Проживающий под розой господин был похож на грустную галку. На сумасшедшую грустную галку, потому что при появлении медикуса она взлетела, равновесия ради опираясь на табурет, служащий прикроватным столиком.
- Доброе утро, господин фон Мессинг.
Более чем сомнительное утверждение.
Тем более, что утро сочилось в окна подкрашенной свинцом простоквашей.
- Доброе утро.
- Если вы звали меня ради этого, - хотя попытка встать удалась гостеприимному господину лишь отчасти, чулок на лодыжке недвусмысленно намокал кровью, - то не упрощайте мне работу. Гангрену лечить несложно; гораздо проще, чем воспаление.
- Охотно верю.
У него была располагающая, хотя и холодноватая улыбка, что в сочетании с темнотой взгляда создавало впечатление, полностью соответствующее розе над дверью.
Точно так же, как и отсутствие неминуемой при иных обстоятельствах опухоли: вывих был изумительно скверный. Выбитая лодыжка, глубоко рассаженная чем-то - камнем, видимо - щиколотка... Непостижимо, как обошлось без перелома!
Это каким же дарованием нужно обладать, чтобы именно так повредить ногу при падении!
- Кровь так и не унимается все трое суток? - уточнил Эберхарт, уже почти закончив свои труды и взявшись за бинт.
По крайней мере, о таких случаях он слышал: в некоторых трактатах упоминалась так называемая "слабая кровь". Хотя никогда бы не подумал, что доведется наблюдать воочию...
- По-разному, - с философским пренебрежением пожал плечами пациент.
Процедуру он перенес с равнодушием, в котором впору было бы заподозрить многолетнюю привычку... впрочем, если его непостижимая удача столь же щедра к нему и в остальном, то мог и привыкнуть, раз уж ему вообще удалось как-то дожить до своих лет.
- Я настоятельно не рекомендую вам тревожить ногу. По крайней мере ближайшую неделю.
Как же, неделю... Полдня пролежит - уже удача.
Кривоватая усмешка пациента тут же подтвердила эти расчеты.
- Увы, доктор, это никак невозможно. Сегодня я должен ехать.
Какой утомительный, должно быть, способ самоубийства.
Эберхарт привычно подавил вспышку раздражения.
- В таком случае вы могли бы не тратиться на мои услуги.
- Не сердитесь, доктор, - коротко и почти беззвучно рассмеялся тот. - Поеду завтра.
Говорят, нельзя одновременно быть мистиком и скептиком.
Врут.
Мистик никогда не достигнет феникса, истинной цели всех алхимических трудов, потому что ищет лишь символов; а скептик - никогда не встанет на этот путь, предпочитая простое сложному.
Приходится сочетать.
Поэтому когда на следующий день выяснилось, что Фридрих фон Мессинг направляется в те же края, где процветала подагра господина фон Мекк, Эберхарт почти не удивился.
Как приятно читать предыстории, отчеты и
фанфикисиквелы по данной теме.Продолжайте в том же духе, любезный дохтур :-)
про грустную сумасшедшую галку - невероятно хорошо)))))
Отлично.
Хотя кое за что тебя следовало бы убить
кое за что тебя следовало бы убить
*заинтересованно* а именно?
Dicta
mandragora007
Спасибо
За безнадежность и упоительность.
ыть...
(Теодор)
Black Bird
спасибо